Галина Юзефович, литературный критик
 Галина Юзефович, литературный критик

Юная женщина, почти девочка, трогательно льнущая к матери и сестре, живущая домашними, дачными, детскими радостями, — такой Марина Цветаева предстает перед читателем на страницах своего сборника «Из двух книг», выпущенного издательством «Оле-Лукойе». На первый взгляд, вошедшие в него стихи (в самом деле взятые из двух более ранних книг поэтессы) — это и не поэзия даже, а скорее девичий дневник, эдакая тетрадь в розовых цветочках, которую тайком дают почитать подружке, предварительно взяв с нее страшную клятву «никому никогда ни словечка».

 

О чем же пишут в таких дневниках девочки? О семье, и прежде всего, разумеется, о маме — повелительнице, защитнице и хранительнице уютного детского мира:

Наша мама сегодня царица,

На головке у мамы венок.

О доме — не случайно в предисловии к сборнику Цветаева с поразительной наивностью призывает стихотворца не пренебрегать мелочами: «Говорите о своей комнате: высока она, или низка, и сколько в ней окон, и какие на них занавески, и есть ли ковер, и какие на нем цветы?..» (похоже, молодая поэтесса не допускает даже мысли, что у сочинителя может не быть собственной комнаты, причем, вероятно, с ковром). Пишут девочки о подругах, причем обязательно в романтически-унылом духе — недаром из всех милых ее сердцу приятельниц Цветаева вспоминает в стихах лишь грузинскую княжну Нину Джаваха, ранняя смерть которой создает благодатную почву для сапфической грусти:

Бледнея гасли в небе зори,

Темнел огромный дортуар;

Ей снилось розовое Гори

В тени развесистых чинар…

О прочитанных книгах и собственном переживании драм прошлого (очень важная, к слову сказать, тема для умненьких девочек):

Чей-то белый силуэт

Над столом поникнул ниже.

Снова вздохи, снова бред:

«Марсельеза! Трон!.. В Париже…»

Ну, и конечно же, всегда, при любых обстоятельствах девочки пишут о любви — как правило, зыбкой, полудетской, несбыточной. В случае Цветаевой, о странной любви на троих — героиня, ее сестра и некто третий, неназванный, голубоглазый и загадочный:

Сладко усталой

прильнуть голове

Справа и слева —

к плечу.

Знаю одно лишь: сегодня их

две!

Большего знать не хочу.

Бесконечные «домики», «личики», «глазки», «сестрички», «мамочки» — поэтесса горстями рассыпает уменьшительно-ласкательные суффиксы, словно бы заклиная неумолимое время, словно бы вопреки всякой логике цепляясь за девичьи короткие платьица и панталоны. Оставь меня, не трогай, я еще маленькая! — кричит надвигающемуся взрослению Цветаева, изо всех сил пытаясь втиснуться в давно ставшие ей не по размеру детские кроватки, стульчики, словечки и отношения. Однако как бы ни хотелось ей остаться навеки в защищенном, невинном и розовом мире детства, реальность тянет ее за собой, разлука неизбежна — и эта неизбежность звучит уже в стихотворении «Привет из вагона»:

Под шум вагона сладко верить

чуду

И к дальним дням, еще

туманным, плыть.

Мир так широк! Тебя в нем

позабуду

Я может быть?

Или — еще четче, больнее, печальнее — в одном из завершающих стихотворений сборника «Неразлучной в дорогу», где речь идет о расставании двух сестер («сестричек», как сказала бы сама Цветаева) на пороге взрослой жизни:

Пусть повторяет общий голос

Доныне общие слова,

Но сердце на два раскололось.

И общий путь — на разных два.

Одним словом, «Из двух книг» Марины Цветаевой — это одновременно и панегирик детству, и опыт прощания с ним. Учитывая, что поэтессе к моменту выхода сборника уже исполнился двадцать один год, пожалеть ее за преждевременную взрослость трудно — вроде бы самое время. Однако отделаться от мрачного предчувствия тоже нелегко: что ждет поэтессу там, за порогом самостоятельности, за пределами отеческого дома и детского быта?.. Хотелось бы надеяться, что ничего дурного.

 

Обсуждение закрыто

Вход на сайт